Книга посвящается моей бабушке Серавиной Валентине Николаевне

Аргентинское танго на улочках творчества, 

двадцать лет спустя

«Научные произведения всегда автобиографичны».  Аллахвердов В. М.

-       Можно ли написать книгу о творчестве банально

-        Можно. 

-         Можно ли написать книгу о творчестве? 

-             Быть может, нет, но писать ее надо… 

Я решил написать книгу о творчестве в жанре аргентинского танго.  Неизвестно, писал ли кто-нибудь в этом жанре прозу, но то, что научно-популярные книги по психологии в этом жанре не писал никто, - это точно.

Полагают, что первое танго появилось в 1880 г., а к 1885 г. новый танец уже имел широкую популярность в демократической среде Буэнос-Айреса. Танго-песня появилась чуть позже. Жанр танго берет свои корни у аргентинской поэзии гаучо. Герой в жанре танго - это человек, выпадающий из социальной жизни, живущий на грани закона, противостоящий враждебному окружению. Неизменна классическая сцена действия (улицы предместья), имеющая твердую топографию: угол, перекресток, кабачок, лавка и т. д.  Общепризнанно, что танго - едва ли не самый драматический, эмоционально-напряженный танец. Драматизм, страстность, конфликтность - родовые черты танго, в котором впервые в истории хореографии обнялись мужчина и женщина. Героя танго можно охарактеризовать так: холодная любовь, гитара, нож и честь. В литературе это проявляется следующим образом. Автор несколько отстранен от своего произведения, однако периодически он ярко и эмоционально раскрывается. Фразы и главы рваные, стоят как бы вдалеке от читателя. Они врезаются в него, как нож. Вся книга должна быть связана одним музыкальным мотивом. В ней будут переплетены жесткая логика и неожиданные интуитивные находки. Книга посвящена творчеству. Рассмотрение этой темы мы перенесем на улицу, в парадные, кабачки, на перекресток соседней улицы..., отбросив стереотипную академичность в сторону. Творчество должно быть живым. Творчество - это процесс, состояние… Скульптура, которую вы видите, - это не творчество, это продукт творчества, а творчество… мы рассмотрим позднее. Книгу о творчестве можно было пытаться написать только в жанре аргентинского танго потому, что творец  - это человек, выпадающий из социальной жизни (как известно, гения от безумца отличает только понимание и принятие экстравагантной безумности первого обществом), живет на грани закона (гениальное открытие одинаково хорошо применимо и в добре, и во зле), противостоит враждебному окружению (белую ворону ожидает только один конец – ее заклюет серая стая).

Двадцать лет назад моя бабушка приучала меня к «творческой» деятельности. Она всячески (ремнем и пряником) поощряла у меня желание читать книги, что-нибудь изучать и потом это описывать. Мои первые самостоятельные полевые исследования территориального поведения дятлов и нереста уклейки я производил в лесу и на берегу озера в течение нескольких недель. Они оказались настолько хороши, что получили поддержку у моих близких и неприятие у журнала «Юный натуралист». Когда я послал туда свои работы, то получил ответ: «нехорошо, мальчик, списывать из книг». С одной стороны я был город, что мои работы приравняли к опубликованным научным трудам, но, с другой стороны, было невероятно обидно, что неизвестные мне, десятилетнему мальчишке, ученые, оказывается, уже исследовали территориальное поведение дятлов и специфику нереста уклейки. С тех пор я понял: нужно найти творческую идею, проработать её и немедленно публиковать, дабы это не успели сделать другие. Однако первые неудачи не охладили пироги поддержки моей бабушки. Благодаря ей я решил, что наукой стоит заниматься для себя самого. Ученый - это всегда в какой-то степени Дон Кихот с выражениями Портоса: «Я дерусь (изучаю), потому что я дерусь (изучаю)». В общем, когда я начал писать сам, передо мной встали вопросы: как это делали другие? и что же такое творчество? Отвечая на эти вопросы, взрослые мне рассказывали, как кто-то добивался успеха и признания (способы, стратегии и т. п.), какие он испытывал жизненные трудности, но никто никогда не говорил, как они творили.

В 1983 году, когда мне было 7 лет, я решил, что займусь изучением творчества. Завел себе тетрадку, чтобы записывать мысли. Как его изучать? Не находя ответа, промучился полгода. Наступили летние каникулы. Мне исполнилось 8 лет, тетрадка оставалась пуста.

Из-за того, что я в детстве был очень непоседлив, дедушка решил приучить внука к рыбалке, чтобы он стал сдержан и терпелив. Так в возрасте 4 лет я попал на рыбалку.

Тем летом дедушка решил свозить меня на озеро, где разводят карпов. Эта рыбалка настолько потрясла меня, что я решил в тетрадке по творчеству писать рассказы о рыбалке, а когда пройдет 20 лет, посмотреть, как они будут  меняться, и выявить закономерности творческого процесса. Прошло 20 лет, этот эксперимент представлен в приложении «20 лет интроспекции» к этой книге.

В 1993 году я поступил на психологический факультет СПбГУ. Изучая на первых курсах теорию вероятности и математическую статистику, задумался над вопросом: возможно ли прогнозировать творчество? Об этом мы поговорим отдельно.

Самый богатый материал по творчеству собран мной в области избирательных кампаний. По творчеству в сфере информационно-психологических воздействий на политическом поле России. В начале я объединил в одной книге две - это «Поиски творчества; Избирательные и предвыборные технологии на территории бывшего СССР» и «Исследование творчества». Но мои друзья, прочитав первый вариант книги, разделились на два лагеря: тех, кто понял политическую часть и не понял часть по исследованию творчества, и тех, кто понял часть по исследованию творчества и мало заинтересовался избирательными кампаниями. Поэтому я разделил первоначальную книгу и издаю её двумя разными монографиями.

Одно из моих жизненных убеждений состоит в том, что знание - сила. Поэтому в начале рассмотрены теоретические аспекты творчества, а в последующей части – практические.

Хочу верить, что мои пессимистические прогнозы по поводу возможности изучения творчества не помешают развитию науки в этом направлении.

Почему написал эту книгу?

Первое – двадцать лет назад я задумал исследование, которое, если бы не опубликовал, съело бы меня изнутри, а все остальное в этой книге - всего лишь сопутствующее двадцати годам интроспекции. Во-вторых, зарабатывая себе на жизнь участием в избирательных кампаниях в качестве начальника штаба, аналитика, начальника аналитической группы или консультанта, понял, история психологии доказывает, что успешный исследователь - это не только великолепный психолог, но и выдающийся организатор. Удивительно, но на факультетах психологии практически не учат организовывать полевые и лабораторные исследования, которые являются лишь первой ступенью в становлении настоящего исследователя. Вторая ступень - это дистанционное управление аналитическими группами. Если проблемы первой ступени становления исследователя очевидны и лежат на поверхности, то вторая ступень преподносит ряд неочевидных сложностей, о которых необходимо знать (тезисы для семинара на Зимней психологической школе 2004 года «Дистанционное управление аналитическими группами»). О теоретиках и экспериментаторах в науке сейчас говорится немного. На наш взгляд, кризис российской психологии в том, что нет великих экспериментаторов. Нам внушили, что великий психолог – это психолог-теоретик, но еще лучше, если это психолог-систематик. Однако без экспериментаторов роль систематиков умерла, не только потому, что различные направления психологии слишком бурно развиваются, сотни монографий и тысячи статей выходят ежегодно, систематики возможны в специализациях, но и для систематики нужна хорошая база экспериментальных работ, которой сейчас нет. Студенты и преподаватели испытывают проблемы в исследованиях, наверное, не потому что не знают, как их проводить, а потому что не умеют их организовывать. Отсюда проблема «студент-психолог в исследовании», или корифеи современной психологии пишут по десять страниц текста выводов из исследования, где принимало участие 30[1] человек, затем распространяя эти выводы на все общество в целом. Психологам-ученым и психологам-преподавателям необходимо понять, что студент-психолог не предмет исследований, а помощник в их проведении. Вызывают недоумение материалы докторских и кандидатских, сборники тезисов и т. д., в которых 70-80% исследований проведено на студентах. Великий экспериментатор невозможен без наблюдательности и организаторских умений и способностей, именно наблюдательность позволяет в случайном или повседневном, невидимом для других, увидеть великое. В-третьих, мне показалось необходимым добавить жесткого сарказма в исследования по творчеству, которого достойны все «наукообразные» исследования на эту тему.

Список литературы - это равноправная живая часть книги, в ней использовалось гораздо больше источников, чем указано, однако они сформированы таким образом, чтобы читатель мог понять суть темы книги, прочитав только список литературы, а для более внимательного читателя он заиграет философскими понятиями. Хочу принести свои глубочайшие извинения тем авторам, которые не вошли в список литературы, из-за того, что невозможно было восстановить авторство материала или первоисточники были утрачены.

Вернемся к примеру со скульптурой. Мы судим о творчестве по продукту его или по процессу. Что мы можем узнать по продукту? Получаемый продукт бесконечно разный…

При чтении у читателя появится ощущение хаосности явления, это следствие «мусорной скульптуры» книги, периодически будет возникать иллюзия однотипности подхода – это заставит задуматься над прочитанным, и, возможно...

Смешения, конструкция и деконструкция в «мусорной скульптуре» открывают новый путь к будущему, через беспорядок и путаницу, и обнаруживают возможность иной логики – логики хаоса.  Позитивное понимание хаоса рождает новую картину мира, в которой, как указывает в своей работе «Порядок из хаоса» И. Пригожин, порядок и беспорядок представляются не как противоположности, а как что-то неотделимое друг от друга, анархия хаоса стимулирует самоорганизацию мира. С этим расчетом сформированы некоторые куски в этой книге.

По Н. Ю. Зверевой «мусорная скульптура» - произведения, созданные из обломков механизмов, автомобильных деталей (обрывков интернет-сообщений, текстов из компьютерных корзин для мусора и др. - от автора) и других аналогичных (аналитических) отходов… Мы рассматриваем ее как конкретную форму воплощения более широкой общекультурной проблемы, имеющей сегодня актуальное значение, – проблемы мусора, отходов, «вторсырья», загрязненности (природы, жизни человека, его души, мыслей, речи, деятельности, научной мысли, прогнозирования, аналитики, психологии и т. д.).

         Читатель легко заметит, что, говоря о творчестве социально желательном и социально нежелательном, автор не показывает этого на практических примерах. Этому есть простое объяснение. Изначально книга имела другую структуру –  включала большой раздел, в котором творчество рассматривалось на примере избирательных технологий. На определенном этапе этот раздел вырос в отдельную книгу «Поиски творчества», в книгу о применении творчества в избирательных компаниях. Соотнося и сравнивая избирательные технологии, мы можем констатировать, что творчество «во зло» более чем в два раза превосходит по объему творчество «во благо». Гений и злодейство. Настоящий джадай всегда может стать ситхом. К сожалению, в реальной жизнедеятельности гораздо чаще проявляется «злая» сторона деятельности творца, «темная сторона силы». Книги дополняют друг друга. По сути, они так и остались единым целым.

Технология чтения этой книги: пролистать, а потом начать читать с понравившейся части.

P.S. Эта книга - эксперимент. Она не должна обязательно нравиться читателям, книга должна нравиться автору. Эта книга написана в стиле аргентинского танго. Эта книга - «Сей Сенагон», «Записки у изголовья». Эта книга в русле научной провокации.

В заключение хотел бы выразить благодарность своим коллегам, вместе с которыми, собственно, и нарабатывался тот опыт, который лег в основу этой книги, а также обсуждались идеи, в ней изложенные: Андрею Осинникову, Павлу Рассудову, Алексею Антипову, Елене Ивченко, Степану Медникову, Ярославу Ушакову, Денису Родионову, Наталье Щербаковой, Сергею Горячему, Денису Салато, Артёму Будко.

За нещадную критику и неоценимую помощь в исследованиях кандидату психологических наук Берно-Беллекуру И. В., Бианки В.А.., и  Шароновой П. А.

За конструктивные советы доктору медицинских наук Александрову М. В. и кандидату исторических наук  Макарову М.Д.

Особо хочу поблагодарить за поддержку и внимание к моей научной деятельности доктора психологических наук  профессора Юрьева А. И., а также всех преподавателей Кафедры политической психологии СПбГУ.

За помощь в проведении исследований и конструктивную критику декану факультета психологии ИВЭСП Коваленко М.И. и сотрудникам факультета психологии ИВЭСП.

За помощь в приобретении помещения для работы Дымникову А. А., Шапошниковой Ю.А.

За организацию встреч творческих людей на играх инновационных менеджеров Щедровицкому П. Г.

За любовь к своей работе Шаронову Н. А.

За помощь в развитии доктору психологических наук,  профессору, Аллахвердову В.М. доктору филологических наук, профессору Иванову М.В., кандидату психологических наук Наследову А.Д.

За ценные замечания кандидату психологических наук Олехнович М.О., кандидату психологических наук Заманаевой Ю.В.

За блестящий доклад о творчестве «С чего начинается творчество?..» Костицину Н.А.

За ценные наставления и добрые беседы доктору философских наук,  профессору, академику Владимиру Васильевичу Шаронову, доктору биологических наук,  профессору, академику Льву Николаевичу Серавину