ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Часть 2
Метод включённого наблюдения



Поедищики:

1. Знакомство.

Купив билет на поезд до Санкт-Петербурга, я погулял минут десять по вокзалу, взял две бутылки себе в дорогу и пошел на платформу встречать свой поезд.

В купе, напротив меня, сидел худощавый, широкоплечий парень с ниспадающими до плеч кудрями. От его лица веяло чем-то средневековым, далеким, давно забытым. Глаза на подвижном, богатом мимикой лице заставляли обратить на них внимание, взгляд был пуст. Казалось, он смотрел сквозь тебя, вовнутрь. Позднее, когда мы разговорились, я уловил только два оттенка его взгляда: влюбленного восхищения и преданности или хищной, звериной, колющей остроты какого-то буйства, и тогда казалось, что рядом сидит демон. Однажды, уже после этой первой встречи, мы сидели в баре и вдруг к нам подошел мужчина лет тридцати и поставил напротив Александра кружку пива. Александр внимательно посмотрел на него и спросил:

- Почему?

- У тебя глаза горят. Ты - шайтан! - сказал мужчина и ушел.

Моего собеседника звали Александр В... С его слов здесь записаны все рассказы о поединках, с очевидцами многих из них я встречался. Но это ещё впереди, а пока мы ехали, сначала разговаривая, как говорится, о погоде, а потом заговорили о фэнтези и игровиках. Поскольку меня этот вопрос очень интересовал, я спросил, как он начал заниматься фехтованием. Улыбнувшись в ответ, он рассказал мне свою историю.

- Когда я начал заниматься фехтованием? Не знаю. Может четыре года назад, когда я приехал сюда, а может за год до этого, когда увидел передачу по телевизору, что есть люди, занимающиеся фехтованием на холодном оружии, уворачивающиеся от стрел и т.д. Хотя нет. Скорей всего не знаю когда. Несколько лет назад я узнал, что меня с года до пяти, тренировал дед, с тех времен у меня осталась фотография, где я стою в боевой стойке с палкой, изображающей меч. На память осталась только фотография, а сам я ничего не помню. Мне рассказывали, что дед перестал меня тренировать после того, как я каким-то приемом чуть не убил его брата и дед тогда сказал, что боевые искусства на пользу мне не пойдут. И он же был самым большим противником моих занятий фехтованием из всей моей родни. Мой дед, люблю я его, черт возьми.

Его рассказ прервали. Проводница проверяла билеты. Я спросил у Александра:

- Кто же тебя учил фехтованию?

- Хорошо. Я расскажу о том человеке, который первым вложил в мою руку стальное оружие, о том учителе, который показал мне мир средневековья и фехтования. Это произошло примерно через месяц после того, как я приехал учиться в Санкт-Петербург. У меня был адрес, как мне тогда казалось, одной из лучших школ фехтования, самой суровой и жестокой, которую я высмотрел в телевизоре, но мне так и не удалось ее найти. И вот однажды я шел в метро. По одной из главных пересадочных станций и увидел человека, идущего в средневековой одежде с круглым щитом и булавой в руках. Цель взята, это то что мне нужно, мелькнуло в моей голове, иди и познакомься с этим человеком. Это был Я... первый с кем я познакомился из " К…". Мы с ним разговорились, клуб, в котором он состоит, как оказалось, едет в другой город на ежегодные сборы всех исторических клубов и ассоциаций и если я хочу с ними связаться, то могу ему позвонить через неделю и дал мне свой номер телефона. Давно это было. Прошла неделя, и я ему позвонил. Он сказал, что ему сейчас ученики не нужны, но есть человек, который собирает рыцарское копье и у меня оказался этот номер телефона. Я помню его даже сейчас, хотя не звонил по нему уже несколько лет. Это был А... ставший на два года моим учителем и наставником. Хорошее было время и ужасное.

Поезд, постукивая колёсами, продолжал свой путь. Шурша тапочками, прошла женщина. На соседней полке мама о чем-то спрашивала дочку. Дочка канючила и просила тапочки. Нас попросили говорить тише. Понизив звучание голоса, Александр продолжил:

- Я позвонил ему, мы поговорили и договорились о встрече на следующий день вечером. Оказалось, что живет он от меня недалеко, редкое совпадение в Санкт-Петербурге. Первое, что меня поразило больше всего, - это то, что мой учитель был не седовласый, сухой и техничный старик, умудренный жизненным опытом, а парень лет двадцати с небольшим, правда, сухой и техничный. После недолгих разговоров и разглядываний великолепных доспехов, висящих у него на стене, мы пошли на первую мою тренировку . . .

На утро, перед тем как расстаться, обменялись телефонами и разошлись каждый своей дорогой.