ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Часть 1

Ответы на вопросы

Как же всё таки появилось реконструкторское движение по эпохе средних веков в СНГ?

Этим вопросом вы ставите меня в тупик, но я постараюсь ответить на примере Белоруссии, в которой я родился и вырос. 1990-93 гг. мы, я и мой дядя Макаров Максим (далее в тексте "брат") занимались в клубе по изучению истории в городе Витебске. В 1993 году после окончания школы брат поступил на исторический факультет Белорусского государственного университета, а я на психологический факультет Санкт-Петербургского государственного Университета. В сентябре 1993 года я познакомился в метро с Ярославом, через него с Арсением и вступил в клуб "Княжеская дружина", членом которого пробыл три года. В Белоруссии до 1993 года клубов реконструкции по эпохе средних веков не существовало. Существовали клубы русбоя, которые утверждали, что они занимаются реконструкцией, но дальше изготовления стилизованных под средневековье рубашек и одного меча на семерых у них обычно дело не заходило. В 1993 году появилась идея создания военно-исторического клуба в Белоруссии у меня с братом, под впечатлением от клуба "Княжеской дружины" и Дмитрия Нестюка, под впечатлением о чешских рыцарских клубах. В 1994 г. в Минске появился рыцарский Орден Сердца Дракона при дворце молодёжи, руководитель Дмитрий Нестюк, клуб "Калюмны", инициатором создания которого был Максим, в общежитии исторического факультета БГУ и в это же время существовал "Беларуский рыцарский клуб", руководитель Арина Вечёрко, что-то реконструировала группа актёров белорусского театра, а также где-то на просторах Минска делал свои доспехи и ездил на своём боевом коне странствующий рыцарь Фёдор Михеев. Вот с них и началось в Белоруссии реконструкторское движение и как видите сказать, кто первый очень сложно и самое удивительное все пришли к этому разными путями.
Я столкнулся с несколькими видами интерпретации возникновения реконструкторского движения в Белоруссии. Каждая интерпретация страдала тем, что имела огромный уклон в сторону личных амбиций рассказчика. Я заметил очень интерестный факт: чем больше человек ощущал свою причастность к формированию истории реконструкторского движения в Белоруссии, тем сильнее он искажал историю в пользу своих амбиций. Эта зависимость была настолько сильна, что, проанализировав похожие ситуации пришёл к вывод, что это действует настолько жёстко, как закон. Закон исторической идентичности: любой человек, причастный к формированию истории искажает её тем сильнее, чем он себя идентифицирует с историческим событием.